Разносчица ответила Маркусу сдержанной улыбкой и ушуршала в сторону стойки. В зале таверны сейчас находилось человек четыре-пять, которые сидели поодиночке в разных точках. Кто-то допивал свой хмель, кто-то доедал ужин, кто-то что-то набрасывал на пергаментной бумаге в углу.
– А, это теперь так называется. Связаться с Кругом Крика, призвать Натшакхлит это исправление своей репутации?
Маг затаил дыхание и смотрел некоторое время на Джона, не выражая никаких эмоций. Аффект? Страх? Выйти из этого оцепенения помог Маркус, выпалив, что в разговоре не намерен участвовать. Кажется, Альберт лишь немного позволил себе выдохнуть напряжение, однако оно с каждой секундой стало наполнять его больше и больше. Оккультист заметил, как подрагивают его пальцы, а после, когда дворф скрылся, удерживаемая маска и вовсе дала трещину: он стал судорожно оглядываться по сторонам.
<Альберт> – Я не... – по лице пробежала заметная судорога, – не знаю, откуда тебе стало это известно, – маг сделал шаг назад, – но я фигура мелкая в этом... обществе.
Всю силу, уверенность, которая переполняла его минут десять назад, как будто ветром сдуло. Голос стал глухим, осанка утратила свою силу, сейчас Альберт сгорбился, словно ему на плечи взвалили тяжелый груз.
<Альберт> – Мы можем как-нибудь договориться? Без крови и насилия, да? – он продолжал осматриваться о сторонам, и в его глазах теперь огромными буквами читалось "ПОМОГИТЕ". – Проклятая Тира, проболталась... – еле заметно прошептал он, – убью... – он вернул свой взгляд Джону. – Уверен, сторонники Круга не хотят проблем с вами. Всегда можно найти возможность... для... для сотрудничества. Может, от... отойдём в более комфортное место? – маг кивнул в дальний правый угол.
<Хиш'Эндо> – Ммм... – дух облизнулся, и его аура стала наполняться тёмно-синими оттенками. – Будоражит... – тень от удовольствия откинула голову назад. Едва заметные нити сейчас связывали незримого и зримого собеседников Константина.
Ступени скрипели под ногами рыжеволосого мужа, поднимавшегося на второй этаж. В коридоре в ночных светильниках горел слабый свет. Вот из правой комнаты доносился хохот и ругань, далее слева уже кто-то звучно храпел, дальше были какие-то приглушенные разговоры, еще кто-то мучал лютню, инструмент звучал протяжно и жалобно, а в последующих комнатах было тихо. Дойдя до своего покоя, Маркус толкнул рукою дверь, и она поддалась. Внутри молодая девушка поставила на стол тёмно-желтую бутылку и несколько стаканов. Там же уже лежал на подносе крупный виноград (чтобы транспортировать его сюда даже в конце лета, требовалось поддерживать специальные условия, чаще всего прибегали к магии, поэтому это угощение здесь славилось своей конкретной дороговизной). Рядом со светильником стояла тарелка, по-видимому, с сырами и вяленым мясом. Разносчица уже закончила со своими обязанностями и спешила покинуть комнату.
Дверь за его спиной закрылась. Из полутьмы слева поднялась фигура и прошла на свет на середину комнаты.
<Неизвестный> – Добрый вечер, господин Маркус.
Перед ним стоял довольно высокий средних лет мужчина. Он был смугл и кареглаз, имел прямой нос, черные волосы и аккуратно ухоженную бороду. Был одет в дорогие ткани с типичными для юга узорами. На пальцах имел различного толка золотые камни. От него пахло терпкими и сладкими специями. Выражение его лица можно было считать дружелюбным.
<Неизвестный> – Думал, вы уже не придёте, – он указал на стулья.
Дверь приоткрылась, и дворф увидел изящную фигуру в черном плаще с тёмной маской на лице. Судя по всему, женщина. Вооруженная, пускай это и скрывалось под тканью.
<Неизвестный> – Зэан, милая, посмотри, чтобы нас никто не беспокоил. Если через пять минут не присоединюсь к тебе, набрось Плетение.
Незнакомка, ничего не говоря, закрыла дверь.
<Миадж> – Не люблю посторонние уши, – он уселся на крайний левый стул. – И некоторые способности Зэан помогают изолировать определенную область, чтобы нас не могли подслушивать. Сводят все звуки на нет, – он вежливо улыбнулся. – Моё имя Миадж Алхабиу. Из Мирина, – Маркус слышал о таком городе в Гратаре, один из крупных торговых центров. – Мой род занимается, как вы поняли, торговлей: специи, украшения. Но я в последнее десятилетие отошел от традиций своих предков и торгую редкими предметами: в основном оружием, амулетами, зельями. Но вещи – это, конечно, ценный товар, но более ценным являются связи. О, хотите вина? – торговец взял в руки бутылку. – Оно довольно редкое на этих землях, восьмидесятилетняя выдержка. Это миринская лоза, как вы могли догадаться.
А где-то недалеко от таверны около канавы в разных чувствах пребывала компания, которая искала сковородку маленького чешуйчатого, а нашла еле живое тело мориэна. Похоже, что все, кроме лисицы, выглядели взволнованными, напуганными или пребывали в тревоге. Надо сказать, поведение восточной наёмницы удивляло эльфийку больше и больше.
"И как ей это удаётся оставаться такой жизнерадостной в такой момент?", – читалось по её лицу.
Слова малварина тоже удивили остроухую:
<Эстэл> – Что же вы такие благородные! – вскинула она руки. – Вы что, не помните, что эти твари принесли нам? Да они же убийцы и чёртово проклятие этой земли! Вы меня удивляете! А ты что стоишь? – сорвалась та на мальце, который уставился на выловленное тело. – Ищи то, за чем пришли! – ребёнок, посмотрев испуганными глазами, замешкавшись, снова полез в воду.
Эстэл никак не собиралась помогать лисице, более того, вся её суть протестовала против того, чтобы этот серокожий жил. Казалось, если Амелин на несколько секунд отвернется, та незамедлительно чем-нибудь его пырнёт.
<Эстэл> – Да ты посмотри, – резко перешла она с Фэном на "ты", – это воин, он облачён, как убийца. И тот, кто посодействовал его встрече со смертью, безусловно, правильно поступил. Только надо было гарантировано эту тварь дотопить.
Пока эльфийка возмущалась, хвостатая наёмница пыталась помочь чужеземцу вернуться с того света. Между делом она заметила, что броня его была абсолютно цела, однако определенно под ней были открытые раны, которые кровоточили. Это было по меньшей мере очень странно, но факт оставался фактом. Мориэн вдруг закашлялся, выплёвывая воду вместе с кровью и жадно хватая воздух, но глаза он всё еще не открывал. Он хрипел и тяжело дышал.
<Малец> – Вот, кажется, и она, – ребёнок вытащил скороводку Фэн-Фэна и поспешил протянуть хозяину. Сейчас она была в тине и каком-то песке, но это определенно была она.
<Мориэн> – Mekhindo Morih, ig'neshas... – еле проговорил он.
<Эстэл> – Ты слышишь! – чуть ли не кричала Эстэл лисице. – Он зовёт своё божество. Прирежь его, иначе это сделаю я, – остроухая потянулась за кинжалом, который висел у неё на поясе.
<Малец> – Может... его просто оставить? – ребёнок был очень напуган, и, пожалуй, не осознал, что схватился за предплечье ящерки. Фэн-Фэн мог ощутить едва заметную его дрожь. Разумеется, не каждый день подобная картина разворачивается на твоих глазах.
В этот момент мориэн с трудом открыл глаза и со взглядом вечной усталости и изнуряющей боли посмотрел на Амелин.
